Классические профессии в средневековой европе. Город в средневековой цивилизации: О профессии Палача Профессии в средневековом городе

Позднее Средневековье считается классической эпохой формирования и расцвета профессиональной деятельности. Именно в этот период появляется множество профессий, сохранивших свои уникальные черты вплоть до сегодняшнего времени. Их распространение по всему миру однозначно указывает на доминирование западного типа экономики. Однако институционализации профессиональной деятельности в классическую эпоху Средневековья предшествовал достаточно продолжительный подготовительный период, именуемый историками как раннее Средневековье, когда Европа V–XII вв. была подчинена принципам натурального хозяйства.

Разделение труда в эпоху раннего Средневековья

В промежуток времени между закатом античной цивилизации и возникновением ремесленных цехов, длившийся приблизительно семь веков, на западноевропейской части континента практически повсеместно господствовала аграрная экономика. В определенном смысле произошел откат к натуральным формам ведения хозяйства, но неправильно было бы считать, что все достижения античной эпохи оказались утраченными и европейская цивилизация начала свое победоносное развитие с чистого листа. Разнообразные знания в области земледелия и производства были сохранены бывшими колониями Рима. Конечно, общественный уклад, культура, а также географическое положение приспосабливали достижения Античности к условиям раннесредневекового хозяйства, так что можно сказать, что на всей территории Европы происходило развитие своего самобытного хозяйства.

Важно знать

Для начального этапа Средневековья был характерен общинный уклад, семейное производство организовывалось родственными или соседскими группами. Совместно было проще обрабатывать землю, противостоять природе и врагам, сохранять коллективное целое. По этой причине в общинах того времени мы не находим каких- либо форм общественного разделения труда.

Ремесленный и земледельческий труд, как правило, осуществлялся одним хозяйством по мере того, как в этом возникала необходимость. Распределение этой деятельности было весьма условным и определялось сменой времен года. В весенний, летний и осенний периоды работы в основном были связаны с земледелием (вырубка лесов под посевные площади, культивация земли, уход за огородом и садом, сев, полив, жатва и заготовка провизии). Зимой крестьяне преимущественно занимались ремеслом (производство и починка инвентаря, ремонт домов и хранилищ). Таким образом, ремесленное и сельскохозяйственное производство выступало в качестве единого семейного или домашнего хозяйства.

Труд был естественным объединяющим всех членов общины атрибутом повседневной жизни. По причине того что домашнее хозяйство представляло собой самодостаточное и самоорганизованное производство, где трудовые функции распределялись между членами семьи согласно их главенству, способностям и возможностям, в профессионализации труда не было никакого смысла.

В то время труд был разделен по половым и возрастным критериям. Мужской труд – труд производительный. Его содержание определялось его целью – производство полуфабриката, который не может быть в полной мерс сразу же потреблен членами семьи. Он нуждался в дополнительной обработке, что представлялось уже функциями женщины, детей. Главный работник – мужчина – как более развитый, прежде всего физически, возделывал землю, засевал поля, собирал урожай. Дальше задачей женщины являлась конечная доработка произведенного мужчиной, создание такого продукта, который непосредственно мог быть потреблен членами семьи. Именно такое распределение обязанностей характерно для патриархального типа семьи.

Патриархальная семья была ориентирована на самодостаточность, что исключало потребность развивать производительный потенциал и производить больше, чем это необходимо для удовлетворения жизненных потребностей.

Мнение ученого

"Сколько благ он потребляет, столько и должно быть произведено; сколько он расходует, столько он и должен заприходовать. Сначала даны расходы, а по ним определяются доходы. Я называю эту форму ведения хозяйства расходным хозяйством... Это мысль, что каждая крестьянская семья должна получить столько усадебной земли, столько пахотной земли, такую долю общинного выгона и общинного леса, в какой она нуждается для своего пропитания" .

Для того чтобы начала расти производительность и появилась специализация, необходимы были изменения в самом жизненном укладе, трансформация принципов хозяйствования. Это стало возможным за счет укрупнения земельной собственности общин и феодализации социально- экономических отношений. В VI–VII вв. на смену общинным устоям приходит вотчина.

Исторический экскурс

"Она концентрировала в себе все средства, необходимые для реализации крупной земельной собственности (хозяйственная функция), взимания ренты и внеэкономического принуждения (социальная функция). Вотчина, т.е. комплекс крупной земельной собственности, делился на господскую часть – домен – и землю, отданную в держание крестьянам. Домен включал усадьбу сеньора (жилые и служебные постройки), лес, луга и сеньориальную запашку, размер которой зависел от форм ренты, а также от хозяйственной активности феодала... Как хозяйственный организм вотчина способствовала интенсификации труда и развитию производительных сил, организуя простую кооперацию на барщинных работах, расчистку и внутреннюю колонизацию земель, внедрение новых хозяйственных методов и культур. При этом она в известной мере обеспечивала экономическую устойчивость крестьянского хозяйства, гарантируя ему защиту от поборов государства и личную безопасность иод покровительством сеньора в условиях феодальной раздробленности" .

Крестьянам, жившим общинами, всегда приходилось быть готовыми защищать свои земли. Но совмещение труда и военной деятельности было крайне затруднительно. С распространением вотчинного уклада функция защиты земель становится прерогативой феодального войска. Из числа крестьян, которые, например, как у древних германцев, получали свободу, формировались военные отряды, призванные защищать земли и служить феодалу на протяжении практически всей жизни. В распоряжении каждого сеньора в зависимости от размеров феода находилось до нескольких сотен вассалов. Именно они стали представителями первой утвердившейся в эпоху раннего Средневековья профессии военного.

От воинов феода постоянно требовалась хорошая физическая форма, высокие организация и моральный дух. Феодал должен был заботиться о военной подготовленности, качественном снаряжении и удовлетворительном рационе воинов. Поэтому, в отличие от крестьян, рацион которых на 90% составляли продукты из зерновых культур, воины питались, хотя и не ежедневно, мясом, как правило дичи, рыбой, овощами, фруктами, орехами. Из напитков присутствовали вина и пиво . Но, как замечают историки, предпочтение отдавалось не ассортименту, а обилию еды.

Содержание профессионального войска и поддержание его боеготовности требовали постоянных расходов, которые определяли социально- экономический порядок феодальной организации. Он был основан на том, что крестьянина, обрабатывавшего земли сеньора, обязывали отдавать часть произведенного урожая для поддержания феодального хозяйства. Феодальное поместье могло существовать, если было достаточно земли и крестьян для ее обработки и создания продукта, удовлетворяющего его потребности и потребности войска.

Еще одной социальной группой были собственно крепостные крестьяне, напоминавшие по своему положению рабов, трудившиеся исключительно на двор господина и получавшие от него довольствие. Последние не являлись в полном смысле слова крестьянами, поскольку в их задачи входило обслуживание феодального войска и замка-крепости, располагавшегося в центре феодального поместья. Крепостные, т.е. работавшие при крепости, осуществляли самый разнообразный труд но ее обслуживанию. Помимо натуральной повинности, в их задачи входило выполнение самого разнообразного ремесленного труда. По всей вероятности, склонности к ремеслам специально выявлялись среди крестьянства, после чего наиболее талантливых работников селили в непосредственной близости от места проживания феодала.

Крепостные стали первыми, кто начал специализироваться на ремесленной деятельности. Они занимались строительством, производством разнообразных изделий из дерева и металлов, включая оружие и доспехи для войска. Нужно заметить, что разнообразие материалов и способов работы с ними, а также увеличивающееся разнообразие производимых вещей заставляло работников специализироваться на определенных ремеслах, углубляясь и совершенствуясь в своих профессиональных навыках.

Те же тенденции были характерны и для крепостных, трудившихся при монастырях. Вообще, в хозяйственном плане монастыри эпохи раннего Средневековья имели много общего с феодальными поместьями. В их распоряжении также находились крепостные (монастырские) крестьяне, обрабатывавшие земли, принадлежащие монастырю, а также создававшие разнообразную ремесленную утварь.

Исторический экскурс

"В монастыре трудились матрикулярии (монахи, которые вели учетную книгу – матрикулу) и миряне, в частности сапожники, чеканщики, золотых дел мастера, плотники, мастера, изготовлявшие пергамент, кузнецы, лекари и др. Монастыри жили главным образом за счет оброка с крепостных крестьян, выплачиваемого обычно натурой, а так же за счет барщины, которую крестьяне отрабатывали на монастырских землях" .

К X в. труд крепостных был разнообразен и распределен по профессиям. Например, в крупнейшем средневековом монастыре Святого Галла в 820 г. были представлены следующие ремесла и ремесленные специальности:

• ремесленники пищевого производства – мельник, пекарь, мясник;
• ремесленники по изготовлению одежды – прядильщик, ткач, закройщик, валяльщик, кожевенник, сапожник;
• столяры и плотники – колесный мастер, кузнец, изготовители мечей и щитов;
• строители – плотник, каменщик, камнетес.

Единственное, что отличало труд крепостных от труда свободных ремесленников городов, – их деятельность осуществлялась в рамках сразу нескольких профессий.

Таким образом, в эпоху раннего Средневековья среди ремесленников закладываются основы профессионального разделения труда. К началу классической эпохи Средневековья профессии уже сформированы и закреплены за ремесленными семьями. И хотя этика ремесла существует еще только в зачаточной форме, налицо все формы общественного разделения труда.

• Зомбарт В. Буржуа: к истории духовного развития современного экономического человека. СПб.; Владимир Даль. 2005. С. 36. 38.
• История средних веков / под ред. С. П. Карпова. М.: Изд-во МГУ. 2003. С. 18.
• См.: Scully Т. The Art of Cookery in the Middle Ages. Woodbridge: The Bovdell Press, 1995.
• Пиренн А. Империя Карла Великого и Арабский халифат. М.: Центрполиграф, 2011. С. 319.

Палач в средневековом германском городе

Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 3.
Человек внутри городских стен. Формы общественных связей. - М.: Наука, 1999, с. 223-231.

Фигура городского палача, знакомая многим по описаниям в художественной литературе, становилась предметом внимания историков гораздо реже, чем, скажем, многие из тех, кому пришлось на себе испытать искусность мастеров дыбы и эшафота.

Ниже предпринимается попытка, во-первых, дать некоторую общую информацию о палачах в городах Центральной Европы - об истории возникновения и бытования этой профессии, о функциях палачей и об их положении в городском сообществе; во-вторых, выяснить, как и в связи с чем сложилось и видоизменялось то неоднозначное и пронизанное разновременными веяниями отношение к фигуре палача, отголоском которого является сохранившееся по сей день брезгливо-пугливое отвращение.

Палач не упоминается в средневековых источниках вплоть до XIII в. Профессиональной должности палача тогда еще не существовало. В эпоху раннего и высокого средневековья суд, как правило, устанавливал условия примирения между потерпевшими и обидчиками (точнее, теми, кого признавали в качестве таковых): жертва преступления или ее родственники получали компенсацию ("вергельд"), соответствовавшую ее социальному положению и характеру правонарушения.

Смертная казнь и многие другие телесные наказания, таким образом, заменялись уплатой определенной суммы денег. Но даже если суд приговаривал обвиняемого к смерти, приговор приводил в исполнение не палач. В старом германском праве смертную казнь изначально вершили сообща все те, кто судил преступника, либо исполнение приговора поручалось самому молодому заседателю, либо истцу, либо сообщнику осужденного. Часто осужденный препоручался судебному приставу, в обязанности которого, согласно "Саксонскому зерцалу", входило поддержание порядка во время судебных заседаний: вызов участников процесса и свидетелей в суд, доставка сообщений, конфискация имущества по приговору и - исполнение наказаний, хотя из текста источника и не ясно, должен ли он был делать это сам или только следить за исполнением.

В позднее средневековье власти стали активнее включаться в уголовное судопроизводство. Имперское законодательство, устанавливавшее всеобщий мир, не могло бы обеспечить прекращения кровной мести, междоусобиц и прочих насильственных действий, если бы публичная власть не представила альтернативы частной расправе в виде телесных уголовных наказаний. Теперь преступления расследовались не только по искам потерпевших, но и по собственной инициативе того, кому принадлежала юрисдикция в данной местности: на смену аккузационному процессу пришел инквизиторский, т.е. такой, при котором правоохранительные органы брали на себя возбуждение уголовного дела, ведение расследования, арест подозреваемых.

Не полагаясь более на традиционные в раннее средневековье формалистические доказательства, такие как очистительная клятва или ордалии ("божий суд"), судебные власти начали расследовать обстоятельства преступлений и допрашивать обвиняемых с целью получения признания. В связи с этим интегральной частью системы уголовного судопроизводства стала пытка. В XIII веке, т.е. задолго до того, как стало сказываться влияние рецепции римского права (конец XV в.), в Германии наблюдается распространение помимо новых юридических процедур также и более сложных телесных наказаний, которые стали типичными для уголовного процесса на протяжении всего раннего нового времени, вытеснив вергельд как форму воздаяния за преступление.

Хотя наиболее частыми видами казни остались повешение и отрубание головы, широкое применение стали находить колесование, сожжение на костре, погребение заживо, утопление. Эти казни могли быть ужесточены дополнительными пытками, которым осужденные подвергались на лобном месте или по пути к нему: бичеванием, клеймением, отсечением конечностей, протыканием раскаленными прутьями и т.д. Эти новые процессуальные нормы были результатом стремления публичной власти умиротворить общество, сосредоточив монополию на легитимное использование насилия в своих руках. Таким образом в XIII в., в связи с новой регламентацией телесных наказаний и смертной казни по закону о мире в стране (Landfriedengesetz), появилась постоянная необходимость осуществлять все больше различных пыток и казней, требовавших уже известной квалификации, - и тогда появились профессиональные палачи на государственной службе. Но монопольное право на исполнение смертных приговоров закрепилось за ними только к концу XVIв.

Новый тип уголовного судопроизводства утвердился раньше всего в городах, С одной стороны, поддержание мира и порядка в городской среде было весьма насущной задачей, с другой - городские власти с их разветвленной бюрократией и отработанными рутинными управленческими техниками легче могли освоить новые судебные процедуры, нежели территориальные государства Империи, отстававшие от них в процессе формирования административной машины. Впервые в немецких источниках мы встречаем упоминание о профессиональном палаче именно в своде городского права ("Stadtbuch" вольного имперского города Аугсбурга 1276 г.). Здесь он предстает перед нами как муниципальный служащий с четко определенными правами и обязанностями.

Прежде всего законами города устанавливается монопольное право палача на исполнение смертных приговоров и "всех телесных наказаний".

При вступлении в должность палач заключал такой же контракт и приносил такую же присягу, как остальные чиновники, подчинявшиеся городским властям - в зависимости от статуса города либо его совету, либо сеньору; от них он получал жалованье, квартиру и прочее довольствие наравне со всеми другими городскими служащими. Его работа оплачивалась по таксе, установленной властями: за каждую казнь на виселице или на плахе он должен был получать по пять шиллингов (это данные из агусбургских законов, но такса в разных городах и в разное время бывала разная). Кроме того, палачу доставалось все, что было надето на осужденном ниже пояса - эта традиция сохранялась и на протяжении последующих столетий. Когда с возрастом или после болезни палач становился слишком слаб, чтобы исполнять свое дело, он мог уйти в отставку и получать пожизненную пенсию. При этом первое время он должен был помогать тому мастеру, который приходил на его место, "добрым советом и верным наставлением", как это было принято и на всех других постах в коммунальной администрации. Во многих городах, где существовала униформа для муниципальных служащих, она полагалась и палачу. Но о масках или колпаках с прорезями для глаз, которые часто можно видеть в исторических романах и фильмах, в позднесредневековых источниках нигде не упоминается.

Итак, палач был профессионалом казни и пытки. Но поскольку, если не считать экстраординарных случаев массовых репрессий, работа эта не занимала все его время, а также не приносила дохода, на который можно было бы существовать, палач, кроме своего основного занятия, осуществлял в городском хозяйстве еще и другие функции.

Во-первых, надзор за городскими проститутками. Палач был фактически содержателем публичного дома, следил за тем, чтобы женщины вели себя соответственно правилам, установленным для них властями, разбирал конфликты, которые возникали между ними и гражданами. Проститутки обязаны были каждую субботу платить ему по два пфеннига, и палач не должен был "требовать большего". Проституток, не имевших разрешения жить в городе или высланных за нарушения правил, он обязан был выдворять из города, как, кстати, и прокаженных, - за это ему платили по пять шиллингов каждый раз, когда собирались городские налоги.

Функцию содержателя борделя палач, похоже, сохранял за собой на протяжении всего XIV, а во многих городах и XV в. Так, в баварском городе Ландсберге эта практика сохранялась до 1404 г., пока палача не уволили за то, что он участвовал вместе со своими подопечными в избиении конкурентки, не имевшей разрешения на занятие своим ремеслом в этом городе. В Регенсбурге публичный дом, которым заправлял палач, располагался в непосредственном соседстве с его жилищем, а в некоторых других городах проститутки жили и прямо в доме палача, как например в Мюнхене, пока герцог Баварский не повелел в 1433 г. устроить для них муниципальный бордель, в который они и переселились в 1436 г. В Страсбурге палач надзирал не только за промыслом "жриц любви", но и за игорным домом, имея с этого тоже некоторый доход. В 1500 г. он был отстранен от этой обязанности, но в качестве компенсации ему было положено получать еженедельную доплату из городской казны.

В г. Мемминген власти еще в начале XV в. наняли специального человека на должность содержателя борделя, но и он регулярно платил палачу определенную сумму. В Аугсбурге палач уже в XIV в. был не единственным, кто контролировал проституцию: в источниках упоминается бандерша по имени Рудольфина; к концу XV в. функция содержателя муниципального борделя окончательно перешла там к специальному чиновнику. Так же и в других городах постепенно, начиная с середины XV в. и особенно после Реформации, когда по религиозно-этическим мотивам бордели в протестантских регионах закрывали, палачи лишились этой должности, а вместе с нею и источника дохода, который был заменен прибавкой к жалованью.

Второй общераспространенной функцией палача в городах была чистка общественных уборных: она сохранялась за ним вплоть до конца XVIII в.

Кроме того, палачи были живодерами, ловили бродячих собак, удаляли из города падаль и т.д., если в муниципальном аппарате не было специального служащего, который специально занимался бы этим. Живодеры, в свою очередь, зачастую были помощниками палачей в их работе на лобном месте (при исполнении приговоров и последующей очистке места казни), и им за это тоже полагалась определенная плата. Нередко представители этих двух профессий - а также могильщики - были связаны между собой отношениями свойства, ибо найти жениха или невесту среди "честных" людей они, как правило, не могли. Так возникали целые династии палачей, служивших в одном или соседних городах.

Встречаются упоминания и о довольно неожиданных - после всего перечисленного - функциях: так, в Аугсбурге, согласно вышеупомянутому своду обычного права 1276 г., им поручалась охрана зерна, сложенного на рынке. В раннее новое время, после сооружения в городе хлебной биржи, мешки с зерном стали хранить в ней и стерегли их специальные служители.

О некоторых других промыслах палачей пойдет речь несколько ниже, сейчас же подчеркнем, что при всем разнообразии их труда и источников дохода они прежде всего являлись чиновниками на службе у местных властей, государственными (муниципальными) служащими. Надо иметь в виду, что эти слова не означали "бюрократа-управленца", а лишь указывали на то, что человек работал по договору с государством, обслуживая казенные надобности. При этом специальность могла быть самой разной - от юриста или писаря до золотых или, как в нашем случае, "заплечных" дел мастера. Тот факт, что работа его заключалась в пытках и умерщвлении людей, ничего не менял в этом его статусе: осознавая себя слугой государства и орудием в руках закона, палач, по собственной формулировке одного представителя этой профессии, "казнил смертью некоторых несчастных за их злодеяние и преступление, по достохвальному императорскому праву".

Коллизии, возникавшие в связи с палачами, могли быть совершенно однотипны тем, которые случались по поводу, например, таможен или других институтов со спорным подчинением. Так, скажем, после того как бамбергский палач Ганс Бек попросил у Совета отставку и получил ее, новый палач Ганс Шпенглер, прибывший из другого города, принес присягу не городскому Совету, а князю-епископу (точнее, его министру). После этого он получил от Бека ключи к дому, "где всегда жили палачи" и вселился в него без ведома Совета. Когда бургомистры спросили его, будет ли он присягать им (тем более, что раньше он уже служил этому городу), он ответил, что не будет. На этом основании они отказались выплачивать ему жалованье из городской казны и выдать ему униформу, как другим служащим, занятым в области юстиции и охраны порядка.

Князь-епископ Бамберга вызвал бургомистров к себе для объяснений, и они аргументировали свое решение так: "прежние князья-епископы не препятствовали тому, чтобы Совет города Бамберга при необходимости нанимал палача, который был обязан (т.е. присягал) только ему и никому более, поэтому ему платили жалованье из городской казны. По новому закону об уголовном судопроизводстве князь-епископ отобрал это право у города и оставил его исключительно за собой. Это вызывает большое недовольство и пересуды среди граждан: поговаривают, что забыто, как при принесении присяги князю он дал обещание сохранить за бамбержцами их исконные права. Если же палач теперь никак не будет связан с Советом, а тот будет тем не менее платить ему жалованье, тем более, что и оба лобных места, для казни мечом и для повешения (с позволения сказать при Их Княжеской Милости), возведены и содержатся из коммунальных средств, то за такое Совет перед гражданами отвечать не может".

Выполнение таких работ, как пытка и казнь, требовало не только соответствующего оборудования и большой физической силы, но также изрядных познаний в анатомии и практического навыка. Ведь в одном случае необходимо было причинить допрашиваемому более или менее тяжкие страдания, но при этом не убить его и не лишить способности мыслить и говорить; в другом же - если судом не было определено никакое отягощение казни - палач должен был максимально быстро и без лишних мучений умертвить осужденного. Поскольку казни были массовым действом, приходилось считаться и с реакцией народа: за неудачный удар палач мог быть растерзан толпой, поэтому согласно, например, бамбергскому законодательству, перед каждой казнью судья провозглашал, что никто, под страхом наказания, телесного и имущественного, не должен палачу чинить никакого препятствия, и если удар у него не получится, то никто не смеет поднимать на него руку.

Приобрести такие способности можно было только в ходе специального обучения: человек, решивший стать палачом (потому ли, что отец его занимался этим делом, или для того, чтобы избегнуть уголовного наказания), сначала перенимал у старшего мастера его науку, работая при нем помощником, а чтобы самому стать мастером, он должен был исполнить "шедевр" - хорошо обезглавить осужденного. Обычаи, как видим, те же, что и в других ремеслах. В литературе встречаются сведения о цехоподобных корпорациях, в которые объединялись палачи, хотя мне информация о таковых не попадалась: возможно, именно они осуществляли надзор за качеством работы новичков.

Многие категории государственных служащих помимо исполнения приказов начальства оказывали на вполне легитимной основе услуги частным лицам и корпорациям, получая за это некоторую установленную плату. Применительно к палачам этот принцип реализовывался несколько иначе: ввиду монополии публичной власти на судопроизводство и исполнение наказаний только она могла поручить мастеру совершить пытку или казнь. Поэтому "заказчиками" выступали не частные лица или корпорации, а органы юстиции - местные суды различных инстанций, - хотя оплату услуг палача производили частично казна, а частично - обвиняющая сторона в процессе (если в качестве таковой не выступала сама местная власть). По заказам же от населения палачи осуществляли ряд других промыслов, которыми они занимались как частные лица и с которыми государство не имело и не хотело иметь ничего общего, а порой даже стремилось их пресечь.

Так, палачи торговали частями трупов и разными снадобьями, приготовленными из таковых: им приписывались разнообразные целебные свойства, они использовались в качестве амулетов. Более того, сплошь и рядом палачи практиковали как лекари: они могли диагностировать и лечить внутренние болезни и травмы не хуже, а зачастую лучше других специалистов в этой области - банщиков, цирюльников, даже ученых медиков.

Поскольку палач много имел дел с человеческим телом в самых разных его состояниях, он в результате длительных наблюдений мог приобрести значительный опыт в способах анализа состояния его органов. Разумеется, эти знания приобретались не во время пыток и казней, они требовали отдельного специального изучения человеческого организма: положение палачей имело то преимущество, что у них был неограниченный легальный доступ к трупам, которые они могли препарировать в познавательных целях, в то время как врачи долгое время были лишены такого права - для анатомических штудий они тайно покупали трупы у тех же палачей. Борясь с серьезной конкуренцией, медики регулярно требовали от властей запретить палачам врачебную практику. Эти усилия, однако, как правило, не увенчивались долговременным успехом: репутация "заплечных дел мастеров" как хороших лекарей была высока, и среди их клиентов были в том числе представители знати, которые сами же саботировали запреты, издаваемые теми органами власти, в которых они заседали.

Помимо соматической медицины, которой промышляли палачи, они же бывали экзорцистами. С этой функцией связана и сама идея пытки или казни в средневековье: с помощью воздействия на тело изгнать злого духа, побудившего человека на преступление. Искусство причинения страданий телу, которые не убивали бы человека, но позволили бы его душе освободиться от власти демона, имело свое применение и вне уголовного процесса, в медицинской практике.

Это последнее положение подводит нас к вопросу о положении палача в городском обществе, об отношении к нему тех, кто сосущество-вал с ним в узком пространстве города и потенциально был кандидатом в его пациенты или жертвы.

Несмотря на то, что палач был официальным лицом, его персона не пользовалась достаточным иммунитетом, и ему полагалась охрана, когда он ходил по городу или за его пределы. Об "опасности для жизни", которой они подвергаются, мы постоянно читаем в прошениях от палачей и профосов. Очевидно, посягательства на личность или на жизнь палача были нередки. В Бамберге тот, кто вызывал палача (если его услуги требовались на территории епископства, но вне города Бамберга), вносил определенную сумму в залог того, что тот вернется целым и невредимым. В Аугсбурге особенно опасным для себя палачи почему-то считали время, когда там проходили рейхстаги. Возможно, дело было в том, что приезжало много чужих людей (в частности, вооруженных солдат) и ситуация в городе становилась несколько анемичной. Среди наиболее вероятных мишеней в случае взрывов насилия были, видимо, представители социальных низов, маргиналы, и в первую очередь те, кто вызывал страх и ненависть.

Вопрос о принадлежности палачей к категории "бесчестных" является довольно сложным и дискуссионным. Положение было в этом смысле несколько двойственным. С одной стороны, различные функции палача были связаны с грязными, унизительными и "бесчестными" (unehrlich) занятиями, что однозначно указывает на его низкий статус. И в общественном мнении во многих регионах Европы палач ставился на одну доску с другими презираемыми и преследуемыми социальными группами: евреями, фиглярами, бродягами, проститутками (последние назывались "varnde freulin", дословно - "бродячие девки") - и таким образом, хотя и жили постоянно на одном месте, приравнивались по статусу к бродягам. Иметь дело с ними было неприемлемо для "честных" людей, поэтому надзор и был возложен на палача как фигуру, статусно близкую к ним.

Но в средневековых нормативных текстах, как это ни покажется странно, палач нигде не причислялся эксплицитно к "бесчестным" людям и нигде мы не находим указаний на ограничения его правоспособности или иную дискриминацию, которые наблюдаются в отношении "бесправных людей" (rechtlose lewte) в таких кодексах как Саксонское и Швабское "Зерцала". В списке аугсбургского городского права 1373 г. палач назван "шлюхиным сыном" (der Hurensun der Henker), но и здесь мы не видим никаких юридических последствий, вытекающих из этого низкого статуса.

Только в конце средневековья и в самом начале раннего нового времени в правовых нормах других городов и территорий Империи мы находим примеры ограничений правоспособности палачей, связанных с их бесчестием. Один из наиболее ранних примеров этого - регламент, изданный в Страсбурге в 1500 г.: здесь палачу предписывается вести себя скромно, на улице уступать дорогу честным людям, не прикасаться на рынке ни к каким продуктам кроме тех, которые он собирается купить, в церкви стоять на специально отведенном месте, в тавернах не подходить к гражданам города и другим честным людям, не пить и не есть рядом с ними. В Бамберге по новому закону (начало XVI в.) палач не должен был пить ни в каком доме, кроме своего обиталища, и не должен был нигде и ни с кем играть, не должен был держать никакой "бедной дочери" (то есть, служанки, работающей за харчи), кроме своих, не должен был быть сварливым, но быть "с людьми и повсюду" мирным. В церкви палачу предписывалось стоять сзади у двери, при раздаче причастия он подходил к священнику последним. Отлучен он, как правило, не был (хотя в некоторых регионах практиковалось и такое), но помещался на самом краю общины - в прямом и переносном смысле.

Эта регламентация поведения, перемещения и местопребывания палача, по всей вероятности, не была абсолютным новшеством: она скорее всего отражала представления о должном, существовавшие и раньше. С известной осторожностью мы можем предположить, что в значительной мере она действовала как неписаный закон и в XV в., а может быть, даже и раньше, но документальных свидетельств об этом в нашем распоряжении на данный момент нет, поэтому самое большее, что можно утверждать - это что в конце средневековья, видимо, усилились настроения, отграничивавшие палача от остального общества и сближавшие его с другими представителями маргинализованных ремесел, что нашло свое отражение в изменении законодательства.

Интересен характер той регламентации, которой подвергалось поведение палача в этот период. Она, как можно заметить, была весьма подробной (что, впрочем, вообще характерно для эпохи "ордонансов" и "регламентов"), причем нацелена она была не просто на укрепление дисциплины, но, на мой взгляд, также - или в первую очередь - на предупреждение потенциально опасных контактов палача с "честными" людьми. Мы видим, что многие нормы призваны исключить саму возможность конфликта с его участием. Дело тут было, с одной стороны, в том, что, как уже говорилось выше, палач очень легко мог стать жертвой аффективных действий, с другой - в том, что и другим людям приходилось его опасаться. Своими знахарскими искусствами (от которых один шаг до колдовства) он мог сильно навредить обидчику; более того, уже одно только прикосновение "бесчестного" было само по себе бесчестящим. Тот, кто побывал под пыткой или на эшафоте, даже если он был потом оправдан или помилован, почти никогда не мог восстановить свое доброе время, потому что побывал в руках палача. Даже случайное прикосновение, тем более удар или проклятие, полученные от палача на улице или в трактире, были бы фатальны для чести - а значит, для всей судьбы человека.

Ситуация эта, впрочем, не устраивала власти, которые вскоре начали активно "возвращать" в лоно честного общества маргинализованные группы: выпускались законы, отменявшие правовые ограничения для представителей ремесел, считавшихся дотоле бесчестными, равно как и для евреев и других изгоев общества. Имеется свидетельство, что в начале раннего нового времени палач - по крайней мере в Аугсбурге - уже мог иметь права гражданства: два прошения, написанные нотариусом, подписаны "бюргер". Более того, в них говорится, что Совет города заверял палача Файта Штольца "во всякой милости и благорасположении". На одно из прошений ответ палачу передавал лично бургомистр.

Мы видим, таким образом, что палачи одновременно существовали в сфере отношений, с веберианской точки зрения, рациональных (служба) и иррациональных: они были орудием правосудия и занимались полуколдовской практикой, являлись постоянной мишенью аффективных действий и были вообще в сильной степени мифологизированной фигурой, хотя сами часто подчеркивали сугубо естественный, ремесленный характер своей деятельности, будь то работа на эшафоте или медицина.

Набор терминов, обозначающих палача, например, в немецком языке позднего средневековья и раннего нового времени, является прекрасной иллюстрацией того, какие коннотации были связаны с этой фигурой в представлениях современников: Scharfrichter, Nachrichter, Henker, Freimann, Ziichtiger, Angstmann, Meister Hans, Meister Hammerling, - эти разные названия отражают разные стороны его социальноправового и культурного статуса. Он - орудие правосудия (одного корня со словами "суд", "судья"), он - тот, кому дано право "свободно" убивать, тот, кто "наказывает", тот, кого "боятся", и "мастер", т.е. ремесленник. Именование "мастер Хеммерлинг", кстати, встречается также в фольклоре рудокопов, где оно относится к таинственному существу, обитающему под землей. В астрологии палачи имели тот же знак Зодиака, что и кузнецы - и те, и другие были людьми, через работу с огнем и железом связанными с хтоническими силами.

На границе же двух этих областей имела место своего рода "диффузия", то есть иррациональные массовые представления о месте палача в сообществе и о поведении, подобающем ему и по отношению к нему, перенимались частично в нормативную, более рационализованную сферу, после чего следовала реакция, и рационализирующая сила государственной власти пыталась "расколдовать" и реабилитировать фигуру палача, что ей, впрочем, не удалось до конца, так что настроения, против которых были направлены законы XVI в., сохранились и по сей день.

ЛИТЕРАТУРА

Conrad H. Deutsche Rechtsgeschichte. Karlsruhe, 1962. Vol. 1: Frilhzeit und Mittelalter.
Dulmen R. van. Theatre of Horror: Crime and Punishment in Early Modem Germany. Cambridge. 1990.
Keller A. Der Scharfrichter in der deutschen Kulturgeschichte. Bonn; Leipzig, 1921.
Schattenhofer M. Hexen, Huren und Henker // Oberbayerisches Archiv. 1984. Bd.10.
Schmidt E. Einfiihrung in die Geschichte der deutschen Strafrechtspflege. Gottingen.1951.
Schuhmann H. Der Scharfrichter: Seine Gestalt - Seine Funktion. Kempten, 1964.
Stuart K.E. The Boundaries of Honor: "Dishonorable People" in Augsburg, 1500-1800. Cambridge, 1993.
Zaremska A. Niegodne rzemioslo: Kat w spotoczenstwe Polski w XIV-XV st. Warszawa. 1986.

Домохозяйка, повитуха, проститутка. Иногда кажется, что это единственные женских архетипы в фэнтези со средневековым антуражем, если только у вас не закованные в броне-бикини воительницы с мечами больше их собственного веса.

Итак, кроме производства детей, чем на самом деле занимались женщины? Как и всегда с фэнтези, автору не обязательно строго придерживаться фактов, но для построения мира никогда не помешает немного логики. Чтобы помочь экстраполировать роль женщины в средние века на ваш фантастический мир, эта статья ставит целью дать вам основное понимание причин, почему ситуация часто рисуется в таком виде, в каком рисуется. Первое, на что стоит обратить внимание, это…

Деторождение – это действительно тяжело

Спросите вашу маму. Спросите любую маму. А затем спросите их, каково это без эпидуральной анестезии.

Благодаря современной медицине, рождение ребенка сегодня дает гораздо меньше шансов на кровотечение и заражение, и это не говоря про обезболивающие. Если смотреть относительно, то это пара пустяков. И, тем не менее, любая мать скажет вам, что ничего легкого в этом нет.

В дополнение к тяжести родов самих по себе, важно помнить, что контроль за рождаемостью (1960-е годы) совершил переворот в жизни женщин. Внезапно, они могли выбирать не размножаться. До этого работа, на которую брали женщин, часто была ограничена тем, как много она может сделать будучи беременной или с ребенком на руках. Стоит лишь спросить современного родителя в декрете, много ли ему удается делать в течение дня, и помнить, что до 1950-ых этим родителем должна была быть мать, так как только она могла чувствовать ребенка. Но разумеется…

Из правила бывали исключения

Бесплодные, после менопаузы, в целибате и еще те, кто был достаточно богат, чтобы полагаться только на нянек – все они могли заниматься профессиональной деятельностью. Но помните, когда будете населять свой мир, что это – исключения. Если основное время вашего женского персонажа не занято репродуктивной деятельностью, для этого должна быть причина.

Кроме людей с призванием к религии, монастыри предоставляли убежище женщинам интеллектуалам и инакомыслящим. Примерно 10% всех женщин в средневековой Франции и Англии никогда не выходили замуж, и «брак с Богом» обеспечивал многих из них проживанием и образованием, которое иначе было недоступно. Женщины писатели, художники и богословы воспитывались церковью, как и ботаники, лекари и учителя. Средневековая церковь была крупным экономическим предприятием, и аббатиса большого монастыря была силой, с которой стоило считаться.

Что же до остальных 90% женщин, на их долю оставалось деторождение и воспитание, хотя это совершенно не избавляло их от работы, особенно если учесть, что…

Большую часть хозяйств составляли семейные предприятия

Женщины с детьми принимали участие почти во всех аспектах экономической деятельности средневековья. В большинстве случаев только мужчина мог владеть собственностью или фирмой, но его жена, дочери, мать и сестры оказывали неоценимую помощь в управлении. Зачастую женщины вели все дела целиком в отсутствие родственников-мужчин.

Как говорила Кристина Пизанская (1363-1430), знаменитая вдова из Венеции:

«Потому что рыцари, сквайры и джентльмены уходят в путешествия или на войну, то женщинам приличествует быть мудрыми во всем, что они делают, ибо часто должны они проживать в доме без мужей, которые в то время находятся при дворе или в дальних странах… Хозяйка, которая держит хозяйство, должна быть мудрой и иметь мужество мужчины. Она не должна притеснять слуг и работников, но должна быть справедливой и последовательной. Она должна следовать советам мужа и мудрых советников, чтобы люди вокруг не думали, будто никто ей не указ. Она должна знать законы войны, чтобы командовать своими людьми и защищать свои земли, если на них нападут. Она должна знать обо всем, что происходит в делах ее мужа, чтобы действовать от его имени во время его отсутствия или от своего, если стала вдовой. Она должна хорошо управлять работниками. Чтобы присматривать за работниками, она должна хорошо знать сельское хозяйство. Она должна проверять качество сырья для пряжи и ткачества, так как домоправительница порой может работать ради своей выгоды, а не блага хозяйства».

Управлять хозяйством – нелегкая задача: похоже на управление большим отелем, с условием, что иногда отель нужно мобилизовать на войну. Если у вас в книге феодализм, то каждый мужчина с землей большую часть года проводит вдали, либо на войне, либо ублажая вышестоящих. Персонаж, который, скорее всего, пустит ваших героев переночевать в сарае, будет владелицей дома, а не хозяином.

Женщины и торговля

В городах жены торговцев и ремесленников могли помогать своим мужьям в торговле или открыть свою собственную. Свидетельством о многочисленных подобных предприятиях является Лондонский декрет от 1363 г, где уточняется, что мужчина должен иметь одну лавку, а женщина – сколько хочет.

Однако это послабление свидетельствует о том, что хотя женщина и могла изучить торговое дело, им редко позволяли управлять. В записях средневековых гильдий есть много упоминаний о женщинах, но редко на должности владельца или управляющего, и часто с допуском только на низшие уровни производства из-за специфических законов. Например, женщина-красильщица не имела права доставать ткань из чанов, а женщина-кондитер не могла нести по городу больше одной коробки с печеньем за раз.

Скорее всего, жительницы города работали на многих странных работах, чтобы свести концы с концами, при этом таская на спине ребенка. Вполне вероятно, что компетентная жена пекаря, бондаря или тачечника практически вела за него все дело. Все в городе знали, что нужно обращаться именно к ней, чтобы работа была сделана, даже если на собраниях гильдии официально выступал ее муж.

Женщины во главе

Текстильная промышленность управлялась женщинами. Средневековые прядильщицы шелка были заметным исключением среди гильдий, где женщины контролировали каждый аспект производства, и были мастерами гильдии и управляющими. В других видах деятельности самой лучшей лазейкой была смерть супруга. Многие выдающиеся вдовы наследовали собственность или дело, часто достигая заметных успехов.

Примечательный факт: знаменитый дом шампанского «Вдова Клико», где сама вдова была гораздо более успешной бизнес-вумен, чем ее муж и поэтому лучшее вино, соответственно, называется «Гранд Дама».

Женские профессии в медицине

Хотя английские университеты запрещали женщинам практиковать медицину (Священная Римская Империя, кстати, нет, и поэтому существовали немецкие женщины-врачи), мужчин исторически пугались родов. Повитухи помогали при рождении и следили за женским здоровьем, являясь, по сути, акушерками/гинекологами средних веков.

Знаменитыми женщинами 12 века, внесшими заметный вклад в медицины, были аббатиса Хильдегарда Бингенская, написавшая трактат Causae et curae , и повитуха Тротула из Салерно, чье произведение De passionibus mulierum до сих пор используется современными акушерами.

Другие необычные женские профессии

Хотя так легко нарисовать себе женщину, которая работает либо повитухой, либо в ткацкой промышленности или как повариха или прачка, вот список неожиданных профессий из записей парижских гильдий около 1300-х годов. В любом случае, женщин было меньше чем мужчин, а некоторые профессии впоследствии стали только мужскими, но как минимум существует исторический прецедент, когда женщины работали во всех указанных ниже сферах:

Аптекарь

Оружейник

Парикмахер-хирург

Пивовар

Плотник

Корабел

Дверной мастер

Добытчик гравия

Каменщик

Шпорник

Портной

Так что там с Жанной д’Арк?

Она не была таким уж исключением, как вы думаете, хотя история, конечно, полна предрассудков. Папа Урбан Второй созвал первый крестовый поход в 1095 году, используя преимущественно обращение в мужском роде, и отчет неизвестного автора о третьем крестовом походе гласит: «Великие мужи посылают друг другу шерсть и прялки, намекая что если кто-то не примет участия в этом военном предприятии, то они годятся только для женской работы». Мусульманские источники, однако, свидетельствуют об активном участии христианских женщин, не только как маркитанток, но и стратегических советников и участниц сражений.

Не стоит недооценивать важность маркитанток. Исторически все хозяйственные нужды армии сильно зависели от неформального обслуживания маркитанток во всем, от готовки и стирки до врачевания раненых. Маркитантки не обязательно были проститутками; часто жены и дети солдат просто следовали за ними.

Также маркитантки, скорее всего, могли подобрать любое оружие и вступить в битву. Женщины-рыцари были редки, так же как и рыцари в целом. Важно помнить, что в средневековье были смешанные армии, и только малый процент участников были профессионалами. Большая часть сил призывалась из низших классов, и среди них вооруженная копьем женщина была так же полезна, как мужчина на том же месте.

Формально нужда в маркитантках в связи с развитием службы армейского снабжения иссякла только в конце 19 века, так что если ваш фэнтези-мир смоделирован с любого периода до этого момента, в нем непременно будет армия, собранная из различного сборода с маркитантками на всем их пути.

Женщины высокого положения

На другой стороне спектра высокорожденные женщины часто собирали и управляли собственными войсками. В начале 12 века императрица Матильда была первой женщиной, претендовавшей на английский трон, а в конце 12 века Элеонора Аквитантская сопровождала в крестовый поход своего первого мужа, впоследствии подняв восстание против второго. В 14 веке Маргарита Анжуйская командовала силами Ланкастеров практически в одиночку от имени умственно отсталого мужа.

Хотя важно помнить, что в средневековье было так же много дворян, игравших заметную роль в экономике, как сейчас у нас встречаются Сэмы Уолтоны, Элоны Маски, Биллы Гейтсы и Уоррены Баффеты, среди этого небольшого количества вполне реалистично расположить хотя бы одну бесстрашную высокорожденную женщину на поколение.

Заключение

Несмотря на множество серьезных испытаний, таких, как рождение детей и уход за ними вплоть до возникновения контроля над рождаемостью, современной медицины и разделения ответственности, женщины принимали активное участие в каждой сфере средневековой жизни. Жены фермеров, ремесленников и солдат работали рядом с ними, часто наследовали их дело после смерти. Высокорожденные женщины управляли всем – от хозяйства до королевства от лица мужей и «брак с церковью» позволял женщинам заниматься искусством, литературой и медициной.

Мастерство прозы

Одной из проблем исторического искусствознания, по мнению исследователя средневековой музыкальной культуры М. Сапонова, - является ограничение изучения средневековья сферой официальной – ученой и церковной музыки. Чисто «христианское средневековье есть легенда», – утверждает французский ученый Ж. Делюмо. В духовной культуре общества сосуществовали официальная (религиозная) и неофициальная (мирская) традиции. Именно светская народная культура дает возможность представить все стороны средневековой жизни. Свидетельством многообразия последней служит литература 12-13 веков, где находится обилие данных о самых разных музыкальных традициях средневекового быта: музыке фольклорной, сельской, дворцовой, башенной, военной, турнирной, домашней.

Впервые бытовая музыка средневековья была описана и систематизирована в трактате “De musica” Иоанна де Грокейо . В нем автор выделяет три рода музыки:

1. Церковная музыка – регламентированная нормами богослужебной практики и зафиксированная в установлениях Римской католической церкви традиция григорианского пения.
2. Ученая музыка (canonica), следующая правилам, упорядоченная (regularis) – авторское профессиональное творчество, в русле которого вырабатываются приемы композиторской техники.
3. Популярная (cantuspublicus) или бытовая музыка (musica vulgaris, musica simplex, musica civilis).

Бытование cantus publicus характеризует устная традиция. Она звучала на празднествах, застольях, при дворах. Это не фольклор и не сочинения клириков; это продукция особого профессионализма – менестрельного , основанного на устных навыках и самобытной поэтике. Причем, устность является не просто одним из способов передачи информации, а признаком особого состояния художественной культуры на определенном этапе ее развития.

В письменных источниках XII-XV веков встречаются различные определения носителей артистического профессионализма: используются слова «жонглер», «шпильман», «менестрель», причем они употребляются в одном и том же круге значений. Так у Кретьена де Труа даже в пределах одной сцены музыкантов называют то жонглерами, то менестрелями.

Жонглер (франц. jongleur, от лат. joculator) в переводе означает шутник и этим словом обозначали странствующих комедиантов и музыкантов в средневековой Франции. Иногда их называли гистрионами . В Германии им родственны шпильманы , в России - скоморохи . Слово менестрель происходит от латинского menestrallus, производного от mestier – «мастерство», «ремесло», «профессия». И, пожалуй, именно этот термин логичнее всего использовать в качестве определяющего понятия для артистических профессий средневековья, составляющих основу средневековой народной культуры и представляющих устойчивую профессиональную традицию.

Главные разновидности менестрельного артистического профессионализма М. Сапонов объединяет в 4 группы:

1. Зрелищно-цирковой профессионализм (акробаты, эквилибристы, канатоходцы, иллюзионисты, дрессировщики, танцоры и танцовщицы.

2. Профессионализм поющих поэтов, аккомпанирующих себе на струнных инструментах.

3. Профессионализм менестрелей-инструменталистов, владевших игрой на нескольких инструментах, а также навыками ансамблевого музицирования.

4. Синтетические, промежуточные формы профессионализма, основанные на смешанных, межремесленных навыках.

Жанровая сфера, характеризующая профессиональную деятельность поющих поэтов, в трактате Грокейо обобщается в понятии cantus publicus. У Грокейо cantus publicus различаются двояко: «их исполняют либо голосом, либо на изготовленных музыкальных инструментах». «Те [формы], что поются, различаются двояко. Называем их либо кант, либо шансон… И кант, и шансон разделяем трояко. К канту относим либо жесту, либо орнаментированное (коронованное) пение, либо куплетное, а к шансон – либо рондель, либо дукцию».

Сantus publicus

Жеста Рондель

Орнаментированное пение Дукция

Куплетное пение

Кратко поясним каждый из упомянутых Грокейо жанров.

Жеста – пение героического эпоса и близких ему фабульных повествований.

Орнаментированное пение – cantus-coronatus – изысканно-виртуозный стиль с импровизированными диминуциями.

Куплетное пение – силлабически-отчетливый непритязательный cantus-versiculatus (строфический напев).

Группа шансон (cantilena). Рондель («наподобие круга в себе замыкается») подчиняется строгой норме: его мелодия и рифмы должны полностью излагаться уже в рефрене, не изменяясь в дальнейшем в строфе. Эстампи, как и дукция – более свободна, мелодия строфы и ее рифмы не обязаны во всем следовать рефрену. «Рефрен – это то, чем начинается и заканчивается всякая шансон. Дополнения же различаются в ронделе, в дукции и в эстампи. В ронделе они совпадают с рефреном в напеве и рифмовке. В дукции и эстампи некоторые различаются, а другие совпадают мелодически и в рифмах».

Chanson de carole – песня с танцем. Еще одно название дукции – танцевальная шансон.

У менестрелей было гораздо больше разновидностей и наименований инструментов, чем у профессиональных музыкантов последующего времени. Ансамбли при княжеских дворах были весьма пестрыми по составу. Существовало множество местных традиций, вариантов в структуре и строе одних и тех же инструментов, различались манера и школы игры, типы виртуозности.

В целом, можно выделить несколько основных групп инструментов:

· Струнные-смычковые – виела, ребек, крут (смычковая лира) и т.д.

Сугубо профессиональным инструментом менестрелей являлась виела – символ и чуть ли не единственный инструмент, упоминаемый в старопровансальских жизнеописаниях. Это один из главных атрибутов музыкальной жизни Средневековья. Виела – общее названий средневековых струнных смычковых инструментов с лютнеобразным или гитарообразным корпусом и прикрепленным к нему грифом (в немецко-язычных странах - фидель). Первоначально виела имела 3 или 4 струны. С 13 века появляется 5-ти струнная виела – 4 струны были натянуты с определенной высотой, одна струна использовалась в качестве бурдона. Играли на виеле, держа на коленях, в дальнейшем она переместилась на плечо, тем самым, позволив исполнителю играя свободно двигаться и даже танцевать.

Ребек – трехструнный инструмент грушевидной формы с длинной головкой и квинтовым строем, обладающий сильным, резким звуком. Существовал в нескольких разновидностях: дискант, тенор, бас.

· Струнные-щипковые – арфа, рота (по своей форме близка античной лире), псалтерий (инструмент напоминает гусли), цистер и т.д.

Арфа – один из наиболее распространенных инструментов. Она существовала в локальных вариантах и в каждой стране имела свое название. Ее использовали как профессиональные исполнители, так и любители. В средневековой иконографии арфе уделяется особое внимание.

· Орган-портатив – переносной (чаще на ремне через плечо) орган, на котором правой рукой играют, а левой управляются с мехами, накачивая туда воздух. Инструмент одноголосный, с ровным светлым тембром – он очень быстро превратился в один из популярных инструментов жонглеров.

· Духовые инструменты.

Одно из высших мест в социальной иерархии инструментов занимали трубы, издающие «громогласные звуки». В «Песне о Роланде» описаны различные функции военных трубачей: сигналы построения, тревоги, сбора в поход, атаки, боевые сигналы во время битвы, сигналы к отходу. Большую роль трубачи играли во время турниров. Чаще всего трубы объединялись с барабанами . И даже в обыденной жизни использовались сигналы трубачей: «Когда еду приготовили, слуги затрубили к омоновению рук, играли на двух трубах».

Среди других духовых инструментов были распространены флейты, двойные флейты, шалмеи (деревянный духовой инструмент с двойной тростью, прямым каноническим стволом и широким раструбом). Расширение регистра в нижней части шалмея привело к созданию бомбарды – ближайшего предка фагота, звук которой был достаточно грубым и невыразительным.

Помимо этого, в менестрельной практике использовалась и волынка– духовой язычковый инструмент. В мех (воздушный резервуар из кожи или пузыря животного) вделаны маленькая трубочка для нагнетания воздуха и несколько игровых трубок: одна с игровыми отверстиями (на ней исполняли мелодию) и одна-две басовые, звучащие как бурдон.

С XI века в инструментальной практике появился духовой мундштучный инструмент цинк (рожок) с чашеобразным мундштуком. Инструмент имел 7 отверстий (6 с внешней стороны и 1 с внутренней), его обтягивали кожей, благодаря чему он приобретал более мягкое тембровое звучание (позднее в Италии – корнет).

Сакбут – медный мундштучный инструмент, напоминающий по своей форме тромбон.

· Среди ударных инструментов , наряду с барабанами использовались бубен, кастаньеты, тарелки, колокольчики, треугольники, тамбурин (род барабана небольшого диаметра в форме вытянутого цилиндра с двумя кожаными мембранами).

Большую роль в жизни городов и сел играл колокольный звон, выполнявший различные функции: времяизмерительные, информативные, календарные, ярмарочные, сигнала тревоги и т.д.

В русле менестрельного профессионализма необходимо рассматривать и рыцарское музыкально-поэтическое искусство – поэзию трубадуров, труверов и минезингеров.

Яркой звездой на небосклоне Средневековья сверкнула поэзия трубадуров . Два столетия продолжалась эпоха трубадуров – певцов Любви и Прекрасной Дамы. За это время они успели создать рифмованную лирическую поэзию на новом романском языке, наметить основные направления и формы европейской поэзии, а главное, определили модель любовного переживания, ставшую неотъемлемой частью европейской «культуры чувств». Новое куртуазное мировоззрение, выработанное трубадурами, кардинально изменяло взгляд на женщину, внушаемый церковью. Из «сосуда греха» женщина превратилась в высшее существо, служение которому составляло цель жизни куртуазного рыцаря. Причем рыцаря вела не любовь-обладание, а любовь-служение, совершенствующая и возвышающая душу – идеальная любовь. Соотносясь с общей идеей служения, пронизывающей средневековый мир (вилланы служат феодалу, вассал служит своему сеньору, король служит опорой церкви, церковь служит Господу), это была любовь-служение. Сведений о повседневной жизни трубадуров сохранилось мало. Трубадуры - знатные сеньоры жили в замках, трубадуры - бедные рыцари проводили жизнь в странствиях, стремясь найти богатого и щедрого покровителя. Поэты слагали стихи о мирской любви на окситанском языке, сочиняли к ним музыку и чаще всего, сами же исполняли.

Прославление любви в стихах, положенных на музыку, с использованием каждый раз новой метрической формы – вот изобретение трубадуров. В основу нового стихосложения, основанного на количестве слогов, было положено место ударного слога в конце стиха, а вскоре изобретена рифма.

Среди основных жанров рыцарского музыкально-поэтического творчества:

· Кансона – песня лирического содержания, отличающаяся изысканным и сложным строением строфы.

· Альба – строфическая песня с одинаковым завершением каждой строфы, рисующая расставание влюбленных на заре.

· Пасторела – лирическая песня, изображающая встречу рыцаря с пастушкой.

· Баллада – плясовая песня.

· Сервента – песня политического или общественного содержания.

· Тенсона – спор-диалог двух поэтов.

· Плач – выражает печаль поэта по поводу утраты кого-либо.

На севере Франции средневековых поэтов-певцов именовали труверами (франц. trouvere, от trouver - находить, придумывать). Труверы также писали повести, куртуазные романы (Кретьен де Труа), драмы (Жан Бодель), лирические стихи (Гас Брюле). Искусство труверов, близкое народу, отражало влияние трубадуров, но было более рассудочным.

Дошедшее до нас музыкальное наследие трубадуров достаточно скромно: на более чем 2,5 тысячи поэтических текстов приходится лишь около 250 мелодий. Мелодий труверов на старофранцузском сохранилось около 1400. Среди них много версий одного и того же напева. Долгое время напевы передавались в устной традиции. Всего в распоряжении исследователей имеются 4 рукописных сборника: два хранятся в Национальной библиотеке в Париже (1253-54 гг. и 1240г.), один записан в Тулузе и один в Ломбардии. Мелодии зафиксированы квадратной нотацией. Среди крупнейших авторов – Маркабрюн, Бертран де Борн, Джауфре Рюдель, Арнаут Даниэль, Пейре Видаль, Гильем де Кабестань и др.

Под сильным воздействием поэзии романских трубадуров и труверов складывается куртуазная лирика миннезингеров (нем. Minnesinger - певец любви) - немецких рыцарских поэтов-певцов XII-XIV вв. Главными темами немецкого миннезанга являются служение Даме, высокая любовь, переживания лирического героя. Основные жанры, в которых творили немецкие миннезингеры, это любовная песнь (Minnelied), песнь рассвета (Tagelied), лейх (Leich), шпрух (Spruch). Большинство поэтических форм миннезанга связано с романскими образцами. Так, Tagelied (дневная песнь, песнь рассвета) восходит к альбе, а Minnelied и Minnekanzone (любовная песня) к канцоне. Французская поэзия была адаптирована немецкой в тех областях, которые могли считаться отражением дворянской рыцарской и придворной культуры Франции. Немецкие авторы стремились к наиболее точной передаче новых французских придворных веяний. В основном немецкие переработки отличаются от оригиналов в определенных аспектах: меньшую роль играет чувственный элемент, сильные эмоции смягчаются, черты типизации и идеализации усиливаются. Первыми миннезингерами считаются Кюренберг и Дитмар фон Айст , расцвет миннезанга связан с именами Вальтера фон дер Фогельвейде, Вольфрама фон Эшенбаха, Гартмана фон Ауэ, Генриха фон Морунгена . К миннезингерам позднего периода относят Нейдхарта и Тангейзера.

Ваганты (от лат. vagantes - бродячие) - создатели латиноязычной поэзии, расцвет которой приходится на западноевропейское «высокое» Средневековье (конец XI - начало XIII вв.), когда в средневековых городах множатся школы, возникают первые университеты и складывается первая в истории Европы ситуация избытка образованных людей. Ваганты - клирики, не имевшие постоянного прихода и скитавшиеся от одного епископского подворья к другому, школяры и студенты, странствовавшие из города в город в поисках знаний и лучших учителей, беглые монахи. Их объединяет причастность к латиноязычной культуре и существование «на обочине» общества. Само название вагантов - голиарды (goliard, возможный перевод «обжоры», «винопийцы»; от лат. gula - глотка), произвольно возводили к имени их мифического прародителя - стихотворца-обжоры верзилы Голиарда, отождествлявшегося с Голиафом вследствие созвучия двух имен.

Поэзия вагантов - органичная часть средневековой клерикальной литературы и культуры. Вместе с тем, она тесно связана со средневековой народной смеховой культурой, наивысшим проявлением которой были карнавальные празднества. Подобно карнавалу, поэзия вагантов творит рядом с миром жестокой повседневности, всеобщей регламентации и аскезы особый «второй» смеховой мир, являющийся вывороченным наизнанку кривозеркальным подобием первого. Размеры и строфика духовных песнопений используются вагантами для восхваления беззаботной распутной жизни, веселого времяпрепровождения в кабаке за игрой в карты и в кости, для воспевания достоинств и прелестей возлюбленных - девиц легкого поведения, для обличения жадности и лицемерия высокопоставленных церковников. Высмеивая эти и другие пороки отдельных церковников и даже клира в целом (разврат, невежество, злобу), ваганты, в конечном счете, стремятся к очищению мира от греха. Подобно карнавалу, поэзия вагантов нацелена не на разрушение, а на конечное утверждение существующего мироустройства и христианской этики.

Помимо церковной поэтической традиции, истоками лирики вагантов являются вновь открытая в XI-XII вв. римская поэзия (прежде всего, лирика «певца любви» Овидия) и народная обрядовая поэзия (отсюда - распространенность в поэзии вагантов «весенних песен», жанра прения).

Вагантская поэзия сохранилась в рукописных сборниках XIII-XIV вв.. Среди них самый объемный (содержит около 250 произведений) - «Кармина Бурана» (Carmina Burana), рукопись которого была обнаружена в 1803 году в одном из монастырей возле южнонемецкого города Берена (в лат. огласовке Беурана). Большая часть вагантской лирики анонимна.

Искусство Европы XIV века

XIV столетие принято называть «осенью средневековья ». В Италии уже творили Данте, Петрарка, Джотто, а в остальных странах расцветает стиль «пламенеющей готики». Ведущим архитектурным типом стал городской собор: каркасная система готической архитектуры (стрельчатые арки опираются на столбы; боковой распор крестовых сводов, выложенных на нервюрах, передается аркбутанами на контрфорсы) позволила создавать небывалые по высоте и обширности интерьеры соборов, прорезать стены огромными окнами с многоцветными витражами. Устремление собора ввысь выражено гигантскими ажурными башнями, стрельчатыми окнами и порталами, изогнутыми статуями, сложным орнаментом, необъятными лабиринтами внутренних ниш и переходов. Избыточное количество деталей, прорастающих сквозь все поверхности и линии архитектурных форм, становится отличительной чертой. Развивались градостроительство и гражданская архитектура (жилые дома, ратуши, торговые ряды, городские башни с нарядным декором). В скульптуре, витражах, живописных и резных алтарях, миниатюрах, декоративных изделиях символико-аллегорический строй сочетается с новыми духовными устремлениями, лирическими эмоциями; расширяется интерес к реальному миру, природе, богатству переживаний. В XV-XVI вв. готику сменяет Возрождение.

В социально-политическом плане период XIV века – смутное время европейской истории. Обрушившаяся эпидемия чумы (1347-1353) унесла жизни 24 млн. человек. Конфликт Англии и Франции перерос в Столетнюю войну (1337-1453). Рыцарские идеалы вырождались. В среде духовенства царили разврат и продажность (см. роман Фр. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»).

Около 1320 года в Париже был создан трактат Филиппа де Витри “Ars Nova”- «Новое искусство». Сегодня он считается одним из самых знаменитых памятников того времени. Он дал название целой эпохе западноевропейской музыки. Вслед за автором трактата предшествующий XIV веку период принято именовать ars antique (XIII век). Эти два столетия, тем не менее, не столько противопоставляются друг другу, сколько воспринимаются в последовании одного за другим: более поздний период дополняет, совершенствует достижения более раннего.

20-е годы XIV века – прежде всего новый этап в практике и теории ритмической нотации – совершается переход от модусной ритмики к мензуральной . Помимо этого, произошли существенные изменения в системе музыкальных жанров. Наряду с духовными, благодаря взаимодействию традиций полифонической музыки и менестрельного искусства, развиваются светские жанры. Значительное место стало уделяться полифонической песне: расцветают жанры баллады, рондо, виреле и ле во Франции; мадригала, баллаты и каччи – в Италии. XIV век – начало формирования авторских музыкальных стилей. В этот период складываются самобытные национальные композиторские школы во Франции и Италии.

Ключевая фигура во Французской музыке XIV века – Филипп де Витри . Знаменитый поэт, композитор и музыкальный теоретик Филипп Витрийский (родом из города Витри в Шампани) родился 31 октября 1291 года, умер 9 июня 1261 года в Париже. Учился в Сорбонне, получил степень магистра искусств. Помимо поэзии и музыки, его интересовали философия, математика, астрономия и древняя литература. Он был крупным политическим и церковным деятелем эпохи, министром и советником трех французских королей. Последние 10 лет своей жизни - епископом в Мо. Сохранилось немногим более 10 мотетов Витри (Н. Симакова говорит о 13 латинских и 1 французском мотете). К сожалению есть лишь свидетельства современников о том, что Витри писал баллады, рондо и ле. Тексты для них сочинялись самим композитором. Петрарка характеризовал Витри как «первого поэта в нынешней Галлии, страстного искателя правды». Поэтическое содержание мотетов многообразно. Выделяются мотеты-памфлеты, мотеты-басни (в них в аллегорической форме обличаются произвол светской и духовной властей) и мотеты-проповеди с традиционной духовной тематикой.

Творчество Витри в некотором отношении синтезирует «ученое» полифоническое искусство и искусство менестрельной традиции. Он одним из первых стал создавать многоголосные обработки песенных жанров.

Подлинность всего теоретического наследия, приписываемого Витри, – 4-х трактатов – сегодня подвергается сомнению. Лишь “Ars nova” не вызывает разногласий в авторстве. Тем не менее, нельзя оспаривать тот факт, что именно Ф. де Витри в своих сочинениях и теоретических трудах создает новое – мензуральное – учение. В последней главе трактата “Ars Nova”– “De tempore imperfecto” («О несовершенном темпусе») Витри излагает учение о пролации (prolatio – буквально означает проговаривание, произношение). Согласно этому, существует два вида темпуса – перфектный и имперфектный, и две пролации – большая и малая. Тем самым можно определить 4 способа деления бревиса и семибревиса. Первый уровень деления бревиса дает два варианта: perfectus (совершенное) – в одном бревисе содержится 3 семибревиса и imperfectus (несовершенное) – в одном бревисе – 2 семибревиса. Второй уровень обозначает деление семибревиса на минимы. Большая пролация – major – определяет соотношение 3-х миним в одном семибревисе; малая пролация – minor – соответствует 2-м минимам в одном семибревисе. В трактате “Ars perfecta”, чья принадлежность Витри оспаривается, введены знаки для видов сочетания темпуса и пролации:

Перфектная большая пролация

Имперфектная большая пролация С

Перфектная малая пролация

Имперфектная малая пролация С

Обоснование двоичного и троичного деления и появление знаков, их определяющих, можно рассматривать в качестве прообраза нашего размера, который проставляется в начале нотной системы. Интересно, что именно с Витри и его трактатом “Ars nova” связывают появление в нотации точки, увеличивающей мензуру (что сохранилось и в современной нотации, где точка рядом с нотой увеличивает ее длительность на половину).

В практике XIV и XV веков использовались следующие нотные знаки черной и белой нотации:

Гильом де Машо родился в Машо в 1300 году. До 1323 года никаких сведений о его жизни не сохранилось. В 1322 или 23 году он получил должность при дворе короля Богемии Яна Люксембургского (сначала клерка, затем секретаря). Более 20 лет он жил в Праге, а также сопровождал короля в его поездках и походах. После смерти короля Богемии, Гильом де Машо находился на службе у французских королей Иоанна Доброго и Карла V. Помимо этого получил каноникат в соборе Нотр-Дам в Реймсе. При жизни он прославился как блистательный поэт. Часть стихов он положил на музыку. Иногда он дополнял свои крупные поэтические произведения музыкальными вставками.

Творческое наследие Машо сохранилось в рукописных копиях. Им создано 23 мотета (3-4-х голосные), 42 баллады (2-3-х голосные), 22 рондо, 32 виреле (в основном одноголосные, лишь 7 двухголосных и 1 трехголосное), 19 ле (лишь 2 неодноголосных), ряд канонов (chasse) и месса. Г. де Машо считается автором первой мессы, созданной одним композитором на текст ординариума. Помимо нее дошли три анонимные мессы – их рукописи обнаружены в Турне, в Тулузе и в Барселоне. Месса создавалась Машо для коронации французского короля Карла V в Реймсе в 1364 году. Коронация проходила в соборе Notre Dame, поэтому месса получила свое название от имени собора. В мессе Машо шесть частей; в ней нашли применение все приемы многоголосной композиции, сложившиеся в композиторской практике того времени - техника изоритмии и кондукта.

Термин изоритмия был введен в начале ХХ столетия немецким музыковедом Фр. Людвигом. Это понятие обозначает принцип композиции мотетов (использовался и в мессах) XIV-XV вв., основанный на остинатном повторении в теноре ритмического (talea) и звуковысотного (color) построений, различных по протяженности , и периодическом ритмическом членении верхних голосов. Истоки изоритмии – в дискантных разделах органума с остинатно ритмизованным тенором.

В творчестве французских композиторов обнаруживаются два композиционных типа изоритмического мотета:

· Одночастный мотет, где talea и color повторяются без изменений несколько раз;

· Многочастный (чаще двухчастный) мотет с ритмическим уменьшением color.

Характерной чертой фактуры мотетов является деление на два плана: тенор (плюс контратенор в четырехголосии) излагается длительностями крупной мензуры, верхние голоса – более подвижны, их ритмическая организация подчиняется системе пролаций.

Один из вопросов, наиболее часто обсуждаемых в связи с творчеством Машо, – участие инструментов в исполнении его сочинений. Можно лишь высказывать предположения о возможностях включения инструментов: дублирования голосов вокальных партий, исполнения голосов нижних партий, переложений. Однако достоверных свидетельств нет.

Баллада, получившая широкое распространение в творчестве трубадуров и труверов, являлась одной из излюбленных поэтических форм Г. де Машо. Из 200 произведений 42 положены на музыку (по большей части 2-х и 3-х голосные композиции). Баллада (слово происходит от глагола balar, что означает танцевать) представляла собой песню, под которую танцевали. Именно Машо закрепил за балладой стабильную поэтическую форму: три строфы (куплета) по 6-8 стихов (строк) с типичной схемой рифм: аб аб вв…:

Et an donner m’a dit que vrais

Li sui et loyans amoureus

Et qu’ en riens ne me sui meffais

Vers li, dont mout sui mervilleus

Car je a’ay espoir ne recours ,

Cuer, penser ne desir aillours ...

Музыкальная композиция баллад представляет собой 2-х частную форму, причем первый раздел повторяется дважды (меняются лишь каденции):

Данный тип формы получил название “barform”. Мелодическая линия напевов складывается на основе варьирования мотивных ячеек и ритма. Характерным является использование малых пролаций.

Рондо (рондель, от фр. rondeau < rond круглый) также принадлежит к популярным светским жанрам, бытовавшим в практике средневековья. В творчестве Машо рондо превратилось в изящную по технике письма композицию. Поэтическая форма представляет собой строфу из 8 строк с регулярным появлением рефрена, состоящего из одной или двух строк:

А б в А г д А б

рефрен рефрен рефрен

Qu’ Espoir wet que d’amer ne fine.

Cinc un, treze wit, nuel d’amour fine.

Si que plus que fins ors s’affine.

Mes cuers pour amer finement.

Cinc un, treze wit, nuel d’amour fine.

M’ont espris sans definement.

Музыкальная форма рондо состоит из двух разделов, которые чередуются в следующем порядке:

А В А А А В А В

Интересный пример композиторской техники представляет собой рондо Машо «Мой конец – мое начало»: оно основано на повторении всей музыки – нота за нотой – в обратном порядке, начиная с середины композиции.

Песней для танца – “chanson à danser” – называли и виреле (от старофр. Vireli – припев, рефрен). Это также рефренная по структуре и многокуплетная форма. Из 33 виреле у Машо лишь 8 написаны для нескольких голосов, в основном они одноголосные. Причем, многоголосные виреле у него значительно проще по приемам письма, нежели в других жанрах. Поэтическая форма состоит из трех строф с рефреном в начале и в конце каждой строфы. Музыкальная форма, как в балладе и рондо, строится на основе чередования двух разделов:

рефрен рефрен

Поэтическая форма ле (фр. lai, lay – танец, игра) представляет собой одну из наиболее развернутых (порой до 300 строк!) и сложных песенных форм. Соотношение поэтической и музыкальной структур можно представить следующим образом:

строфы АВ CD EF …

муз. разделы AA` BB` CC` …

Всего Г. де Машо написал 19 ле. Из них 17 – одноголосных. Два трехголосных ле Машо написаны с использованием канонической техники и представляют собой по сути шас (chace) – каноны. Нужно сказать, что ни до, ни после Машо многоголосные ле не писались. Поэтому его образцы являются уникальными для этого жанра.

В отличие от Франции, развитие искусства в Италии XIV столетия во многом взаимосвязано с новыми ренессансными тенденциями. Не случайно именно Италия является родиной Возрождения, и этапы истории искусства Италии долгое время служили главной точкой отсчета в периодизации этого этапа развития европейской культуры в целом. Исследователи выделяют: вводный период - Проторенессанс (ок.1260-1320), треченто (14 век), кватроченто (15 век) и чинквеченто (16 век).

В Италии конца XIII - XIV века творили Данте, Петрарка, Боккаччо и Джотто. Не менее интересные процессы происходили в области музыкального искусства. Именно в этот период как самостоятельное и самобытное явление складывается профессиональная композиторская школа. Одна из главных ее отличительных черт – формирование и расцвет светских жанров музыкального творчества. В сохранившихся манускриптах этого времени необычайно мало духовных композиций – встречаются лишь единичные части месс. Отсутствуют мотеты и практика композиции на cantus prius factus. Зато светских вокальных композиций в общей сложности насчитывается более пятисот! Среди них – мадригалы, каччи и баллаты . В первой половине XIV века развивается двухголосная техника, с середины столетия появляется трехголосие. По своей тематике светские музыкальные жанры весьма разнообразны: это и любовная лирика (мадригалы), жанровые охотничьи песни (каччи), шуточные, мифологические, басенные и даже злободневно-полемические.

К первому поколению итальянских композиторов относятся Иоханнес да Флоренция, Якопо да Болонья, Пьеро да Казелла, Гирарделло и др. Крупнейшая фигура итальянской школы второй половины XIV века - Франческо Ландини .

Одним из самых значительных жанров этого периода является мадригал - небольшое музыкально-поэтическое произведение любовно-лирического содержания, 2-3-голосное с инструментальным сопровождением. Истоки мадригала восходят к итальянской народной поэзии: само слово производно от итальянского mandrealе, mandra – старинная пастушеская песня. Однако в XIV веке мадригал, в отличие от сонетов, выделялся свободой строения в отношении количества строк и рифмовки. Он ярко представлял “dolce stilo nuovo” – новый нежный стиль, развивающийся в итальянской поэзии. Поэтическая форма, используемая Франко Сакетти, Франческо Петраркой, Джованни Боккаччо в мадригалах, представляет две разновидности:

• терцет: абб – абб – вв

• strambotto: аб – аб – вв –гг

Отличительной чертой являлся повтор строк в завершении стихотворения – раздел назывался ritornello.

В музыке для каждой новой строфы использовался новый музыкальный материал: поэтической форме терцет соответствовала форма A – B – Ritornello, strambotto – A – B – C - Ritornello. Важной стилевой особенностью мадригалов было чередование разделов с силлабическим стилем распевания текста и больших эпизодов с мелизматическими распевами. Ведущую роль играл верхний голос – мелодически выразительный. В ритмическом отношении мадригалы отличались свободой и непринужденностью.

Баллата по своему происхождению представляет собойпесенно-танцевальный жанр. По композиции она близка французской виреле: А – В – В – А – А. Вновь, как и во французских песенных жанрах, форма основана на определенной последовательности двух музыкально-тематических разделов А и В, что типично для бытовых песенных форм.

Особое место занимает качча – в переводе с итальянского языка слово означает охота . По своей форме она является двухголосным каноном с нижним контрапунктирующим голосом (его обычно исполняли на инструменте). Данная особенность объясняется образным содержанием каччи. Это жанровая сценка, изображающая погоню охотника за зверем.

В рукописном собрании музыкальных сочинений итальянских композиторов XIV века хранится 23 произведения Якопо да Болоньо, 19 Иоганнеса да Флоренция, 9 Пьеро да Казелла, 5 Гирарделло, 5 Донато, 2 Бартолино де Падуя и 86 композиций Ландини! Это свидетельствует о необычайной популярности произведений Франческо Ландини. Не случайно биографические сведения сохранились только о нем. Его редкостный талант и разносторонние знания поражали общество флорентийских гуманистов.

Франческо Ландини («Francesco Cieco» - Франческо слепой) – родился около 1325/1335 близ Флоренции в семье живописца. В детстве мальчик перенес оспу и ослеп. По словам Филиппо Виллани, описавшего жизнь Ландини, Франческо рано начал заниматься музыкой, «чтобы каким-нибудь утешением облегчить ужас вечной ночи». Более того, он изучил конструкцию многих инструментов, «как если бы видел их очами», усовершенствовал их и изобретал новые образцы. Ландини обладал редким музыкальным талантом и превзошел всех итальянских музыкантов сначала в игре на органе, а затем в композиции. Вспоминают, что в 1364 году он был увенчан лаврами в присутствии Петрарки в Венеции за свою игру на органе. В 80-е годы Ландини прославился уже на всю Италию. Он писал музыку на тексты Ф. Сакетти, сам сочинял стихи для своих произведений, участвовал в ученых эстетических спорах гуманистов. Умер Ландини во Флоренции 2 сентября 1397 года.

В наши дни известны 154 композиции Ландини. Среди них: 90 двухголосных и 50 трехголосных баллат, 9 двухголосных и 3 трехголосных мадригала, 2 каччи. Интерес представляют его трехголосные мадригалы, так как они свидетельствуют об усвоении Ландини традиций французского полифонического стиля. В одном из мадригалов он использует изоритмическую технику, в другом совмещает различные тексты (как во французском мотете), третий сочетает форму мадригала и каччи. В этом обнаруживается одна из важнейших тенденций нового времени – перехода к Ренессансу.

Среди многочисленных композиторов, творивших в это время во Франции и Италии, особо выделяется фигура Иоханнеса Чикониа. Родился он в Льеже между 1335 и 1340 годами, первые годы провел в Авиньоне. В 1358 году кардинал Жиль д’Альборнос, папский легат вместе с другими музыкантами вывез Чикониа в Италию. Он посетил большое количество итальянских городов, где познакомился с традициями итальянской музыки, освоил ее жанры, так как при дворе кардинала исполнялись итальянские баллаты, мадригалы и каччи. После смерти кардинала в 1367 году, Чиккония вернулся на родину и вплоть до 1403 года жил и работал в Льеже, создавая мотеты и мессы. Последние годы он провел в Падуе, где стал канонником (членом церковного совета) местного собора и получил имя магистра. Там Чиккониа и скончался в 1411 году. В архивах сохранились мадригалы, баллаты, виреле, мотеты, фрагменты месс. Помимо этого он является автором трех теоретических трудов.

В стилевом отношении в творчестве Чикониа объединились традиции итальянской и французской полифонии. Он стремился к ритмо-мелодической однородности голосов хоровой фактуры, отказываясь от ритмической изощренности французов и мелизматической избыточности итальянцев. Его музыка звучит просто и ясно, обретая благозвучие в преобладании терцовых аккордовых вертикалей, зачастую хоральном складе многоголосия. В то же время благодаря широкому использованию имитационности, он полифонизирует всю ткань вокального многоголосия. Во многом эти черты предвосхитили особенности стиля XV века, наиболее ярко выявившиеся в творчестве мастеров нидерландской полифонической школы.

МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

ПЕРИОДИЗАЦИЯ

Периоды в истории итальянского искусства:

Конец XIII – начало XIV вв. – Проторенессанс

XIV в. - Треченто

XV в. - Кватроченто

XVI в. - Чиквеченто

Общая периодизация:

XV в. – Ранний Ренессанс

Конец XV в. – первая треть XVI в. – Высокий Ренессанс

Вторая и третья трети XVI в. – Поздний Ренессанс

ХРОНОГРАФ

XV - XVI вв. – формирование и расцвет нидерландской полифонической школы ; четыре поколения мастеров этой школы:

I. Гийом Дюфаи (1400-1474), Жиль Беншуа (1400-1460)

II. Йоханнес Окегем (1425/30-1497), Якоб Обрехт (1450-1504)

III. Жоскен Депре (1440-1521), Генрих Изак (1450-1517)

IV. Адриан Вилларт (ок.1500-1562), Филипп де Монте (1521-1603), Орландо Лассо (1532-1594)

Итальянская композиторская школа:

Адриан Вилларт (1480-1562)

Андреа Габриели (1510-1586)

Джованни Габриели (1557-1612)

Джованни Пьерлуиджи да Палестрина (1525-1594)

1545-1563 гг. - Тридентский собор - вселенский собор католической церкви, заседал в 1545-47, 1551-52, 1562-63 в г. Тренто (лат. Tridentum, нем. Trient), в 1547-49 в Болонье

1555 год - трактат Н. Вичентино “L’antica musica ridotta alla moderna prattica ” («Античная музыка, приведенная в современную практику»), где обсуждается проблема введения хроматизмов - genere cromatico (musica falsa).

1562-63 гг. - исполнение мессы Палестрины «Папа Марчелло»

Французская композиторская школа:

Клеман Жанекен (1475-1560)

Пьер Сертон (ум. в 1572)

Гийом Котле (ок.1531-1606)

Клод Лежен (ок.1530-1600)

1549 год - создание поэтической школы «Плеяда»

1570 год – Жан Антуан де Баиф в Париже открывает «Академию поэзии и музыки »

Немецкая композиторская школа:

Людвиг Зенфль (1492-1555)

Иоганн Вальтер (1496-1570)

Ганс Лео Гаслер (1564-1612)

Ганс Сакс (1494-1576) - мейстерзингер

31 октября 1517 года - начало Реформации, выступление Мартина Лютера против папских индульгенций.

1524-1526 гг. - Крестьянская война в Германии

1524 год - в Виттенберге Лютером и Вальтером издан сборник духовных песен, предназначенных для пения в церкви, –“Geystliche Gesanck-Büchlein” (38 хоралов).

1586 год - Лукас Осиандер опубликовал «Пятьдесят духовных песен и псалмов, на четыре голоса в контрапунктической манере так расположенных, чтобы их могла петь вся христианская община» - мелодия хорала помещалась в верхнем голосе.

РЕНЕССАНС - общественно-политическое и культурное движение (иначе называемое Возрождение), начавшееся в Италии в XIV веке, в других странах Западной Европы - в XV- XVI вв. и положившее начало жизнеутверждающим и реалистическим принципам в искусстве, давшее образцы такого искусства и ознаменовавшееся великими открытиями и изобретениями.

Происхождение термина приписывается итальянскому архитектору, живописцу, историку искусства Дж. Вазари . Он употребляет слово rinascita (от которого происходит французский Renaissance - возрождение и все его европейские аналоги), подразумевая «расцвет искусств» после долгих веков средневекового «упадка», расцвет, «возродивший» античную художественную мудрость.

Периодизация Возрождения определяется верховной ролью изобразительного искусства в его культуре. Этапы истории искусства Италии - родины Ренессанса - долгое время служили главной точкой отсчета. Специально выделяют: вводный период, Проторенессанс («эпоха Данте и Джотто», ок.1260-1320), треченто (14 век), кватроченто (15 век) и чинквеченто (16 век). Более общими периодами являются Раннее Возрождение (14-15 века), когда новые тенденции активно взаимодействуют с готикой, преодолевая и творчески преобразуя ее; а также Среднее (или Высокое ) и Позднее Возрождение , особой фазой которого стал маньеризм .

Новая культура стран, расположенных к северу и западу от Альп (Франция, Нидерланды, германоязычные земли), совокупно именуется Северным Возрождением . Здесь роль поздней готики конца 14-15 веков была особенно значительна. Характерные черты Ренессанса ярко проявились также в странах Восточной Европы (Чехия, Венгрия, Польша и др.), сказались в Скандинавии. Самобытная ренессансная культура сложилась в Испании, Португалии и Англии.